Пользовательского поиска
Почему окунь так смело, порой бесцеремонно хватает приманку? Чтобы утолить голод? Слов нет, пищевой рефлекс, наряду с инстинктами самосохранения и продолжения рода, управляет поведением рыбы. Немало, однако, фактов, не укладывающихся в рамки такого объяснения. Приходилось видеть полосатых хищников, так набитых молодью карповых, что хвост последней жертвы торчал из пасти. И все-таки они пытались хапнуть еще.
Вероятно, имея в виду такую непомерную жадность, Л. П. Сабанеев назвал окуня рыбой глупой и неосторожной. На мой взгляд, это всего лишь следствие присущего стайным хищным рыбам азартного соперничества, биологической агрессивности окуня. Ему проще схватить добычу и потом выплюнуть ее, если она окажется несъедобной, нежели упустить потенциальный корм, а главное — позволить завладеть им сопернику. Опередить! — вот главный стимул многих поклевок, вряд ли случившихся бы, не будь поблизости конкурентов (разумеется, речь не о поклевках голодной рыбы).
На Череповецком водохранилище и озерах Русского Севера мне не раз доводилось попадать на большой косяк, и я всякий раз поражался, в какое возбуждение, просто ярость, неистовство - трудно подобрать точное определение — впадали окуни при виде опущенной в воду блесны или мормышки.
Как-то, зажав в руке отрезок толстенной лески с блесной на конце, я «макал» ее в воду то с левого, то с правого борта, без промедления ощущал удар и выдергивал горбача на 300—500 граммов. Окуни срывались с крючка, выпрыгивали из одноместной резиновой лодчонки (в азарте было не до садка, да и зачем?), а другие тут же, пренебрегая элементарной осторожностью, вновь скопом набрасывались на блесну и самый «удачливый» из них повисал на крючке. Казалось, они сошли с ума!
Вода кипела от всплесков множества рыб. И от этого буйства, честно сказать, становилось не по себе. По свидетельству местных рыболовов и инспекторов рыбоохраны, встречаются стаи окуней, состоящие из вдвое-втрое больших по размеру рыб! На пустынном плесе я бы не рискнул на своем резиновом суденышке, принимая во внимание острые, как иглы, колючки плавников и заостренные жаберные крышки, заплыть в гущу таких взбесившихся рыбин...
Упомяну некоторые другие, не навязанные требованиями желудка, мотивы поклевок. Окуню, как и другим рыбам, свойственно любопытство. Порой окуни не прочь поиграть тем же мотылем, раз за разом хватая его и выплевывая. Нередко в таких случаях печальный финал повести о жизни полосатого озорника «дописывает» рыболов.
В часто посещаемых водоемах крупные окуни становятся осторожными. Для поимки их требуется немало усилий, смекалки. В карьере близ подмосковного города Люберцы матерые горбачи игнорировали все мои (и других кружочников) попытки добиться поклевки. Успех пришел, когда кружки, вдвое уменьшенные, я оснастил леской 0,25 миллиметра, а живца — пескарика — подцепил небольшим крючком за ноздрю, и он свободно, без грузила, гулял в глубине, доставая дно. Стали попадаться окуни от 400 граммов до килограмма. У многих пойманных рыбин в желудках были мелкие окуньки. Выходит, окунь жировал, но воздерживался от хватки рыбешки на стандартной оснастке, видимо, хорошо ему знакомой.
В реках, водохранилищах, обширных озерах с обилием родников окунь ловится в течение всего года, за исключением поры нереста. Правда, активность его не всегда одинакова. За вспышками незаурядного клева обычно следует череда дней, когда вместо тяжеловесных горбачей приходится довольствоваться окуньками-травяниками, годными лишь для ухи или для наживки при охоте за крупными хищниками. В глухозимье клев и вовсе непредсказуем.
Цикличность клева объясняется прежде всего тем, что в отличие от рыб мирных, быстро переваривающих пищу, окуню требуется несколько суток для усвоения крупногабаритного корма. Свои коррективы вносит и погода: резкие перепады атмосферного давления, другие неординарные явления, нарушающие привычный ритм жизни обитателей глубин (интенсивная прибыль или убыль воды, ее «цветение» и др.), вынуждают рыбу затаиваться, временно отказываться от пищи, перемещаться на более благоприятные участки. Кстати, аномалии погоды не столь заметно отражаются на клеве в девственных водоемах, что указывает на избыток там хищников и острую конкуренцию между ними.
Какие периоды наиболее благоприятны для охоты за окунем? Их несколько: вторая половина лета, осень, главным образом первоначальная — позже очень негостеприимными становятся водоемы; две-три недели после ледостава и примерно столько же накануне распадения льда, едва зазвенят ручьи и понесут под лед свежую талую воду, насыщенную кислородом. Жадный клев бывает и в предвесеннюю пору, когда окунь, стронутый с зимовальных мест большим сбросом воды, направляется в речки, впадающие в водохранилища. Поймать в такое время красноперого хищника (если он окажется в зоне ловли), как говорится, дело техники.
Обычно поклевка окуня замысловатостью не отличается: поплавок с той или иной скоростью (в зависимости от сиюминутного «настроения» рыбы) скрывается в глубине. Но попадаются и оригиналы. В старице реки Пелым (Западная Сибирь) после заброса поплавок долго вздрагивал, покачивался, чуть притапливался, оставаясь тем не менее на плаву. Было такое ощущение, будто кто-то брезгливо притрагивался к привозному червяку (местных днем с огнем не сыщешь — сплошь торф и песок) и никак не решался его проглотить. Не выдерживаю, подсекаю и становлюсь обладателем... горбача под 800 граммов. Последующие забросы и рыбалка в другие дни подтвердили крайнюю нерешительность обитающих тут окуней. Между тем в самой реке, отстоящей от старицы в каких-то ста шагах, эти хищники бросались стремглав на любую приманку, словно давным-давно ничего не ели.
Там же, в Западной Сибири, на озере Кульма посчастливилось мне помериться силами с окунем-великаном, какого ни до, ни после (еще надеюсь!) видеть не приходилось. Затерявшееся среди бескрайней болотистой низменности, очень глубокое озеро это нашпиговано родниками, не знает ни заморов, ни нашествия рыболовов.
Поклевка случилась при первом же, пробном забросе. Стоило мормышке с метелочкой из щучьей кишки на крючке чуть заглубиться, как тут же всколыхнулась поверхность, в расступившейся воде появилось огромное, как мне показалось, темное тело с карминно-красными плавниками и двинулось под лодку. На миг оцепенев от неожиданности, я не сразу связал появление озерного чудища со своей мормышкой: поплавок лежал на воде. Но тут он заскользил ко мне, леска натянулась, изгибая легкий бамбуковый прут, рука машинально выполнила движение удилищем, предотвращая поломку его вершинки, и это, видимо, обеспокоило рыбину. Она чуть изменила направление и скользнула в глубину. Меня охватил озноб. Я вспомнил слова охотника-промысловика Дмитрия Павловича Манзуркова, в таежном зимовье которого мы остановились: «...А окуни там, как вот эта чурка,— кивнул он на отрезок толстой сосны и с сомнением посмотрел на мою жиденькую удочку.— С такой былинкой и не суйся — окромя конфуза, ничего не будет...». Я тогда в душе посмеялся, но, не желая обидеть старика, не подал виду, что не верю ему. И вот...
Лодку-малютку крутило, разворачивало то в одну сторону, то в другую... Курсируя под лодкой и тем самым лишив меня возможности использовать амортизационные свойства удилища, окунь, по сути дела, обрек на неудачу все мои попытки завершить поединок в свою пользу. Наконец, раздался треск бамбука и тут же лопнула леска...
Пользовательского поиска
